Моему отцу СЕМЕНУ МИХАЙЛОВИЧУ СЕРЕБРЕННИКОВУ исполнилось 90 лет!!! Он, конечно, самый лучший в мире отец, муж – 60 лет в браке с одной женщиной – и, главное, феноменальный хирург. За свою долгую жизнь он сделал десятки тысяч сложнейших многочасовых операций, за все эти годы у него не умер на операционном столе не один больной, сотням тысяч людей Он помог жить без боли. Мне невероятно повезло, что у меня такой отец! Он – мой ориентир, как надо жить и работать, – не останавливаясь, честно, не для себя, а для других. Его ученики работают во многих городах России и мира. По его книгам учатся студенты. Бывшие больные благодарят его. А Я ПРОСТО ЛЮБЛЮ И ГОРЖУСЬ ТОБОЙ, ПАПА! ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОЛГО!
Моему отцу СЕМЕНУ МИХАЙЛОВИЧУ СЕРЕБРЕННИКОВУ исполнилось 90 лет!!! Он, конечно, самый лучший в мире отец, муж – 60 лет в браке с одной женщиной – и, главное, феноменальный хирург. За свою долгую жизнь он сделал десятки тысяч сложнейших многочасовых операций, за все эти годы у него не умер на операционном столе не один больной, сотням тысяч людей Он помог жить без боли. Мне невероятно повезло, что у меня такой отец! Он – мой ориентир, как надо жить и работать, – не останавливаясь, честно, не для себя, а для других. Его ученики работают во многих городах России и мира. По его книгам учатся студенты. Бывшие больные благодарят его. А Я ПРОСТО ЛЮБЛЮ И ГОРЖУСЬ ТОБОЙ, ПАПА! ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОЛГО!
Моему отцу СЕМЕНУ МИХАЙЛОВИЧУ СЕРЕБРЕННИКОВУ исполнилось 90 лет!!! Он, конечно, самый лучший в мире отец, муж – 60 лет в браке с одной женщиной – и, главное, феноменальный хирург. За свою долгую жизнь он сделал десятки тысяч сложнейших многочасовых операций, за все эти годы у него не умер на операционном столе не один больной, сотням тысяч людей Он помог жить без боли. Мне невероятно повезло, что у меня такой отец! Он – мой ориентир, как надо жить и работать, – не останавливаясь, честно, не для себя, а для других. Его ученики работают во многих городах России и мира. По его книгам учатся студенты. Бывшие больные благодарят его. А Я ПРОСТО ЛЮБЛЮ И ГОРЖУСЬ ТОБОЙ, ПАПА! ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОЛГО!
Моему отцу СЕМЕНУ МИХАЙЛОВИЧУ СЕРЕБРЕННИКОВУ исполнилось 90 лет!!! Он, конечно, самый лучший в мире отец, муж – 60 лет в браке с одной женщиной – и, главное, феноменальный хирург. За свою долгую жизнь он сделал десятки тысяч сложнейших многочасовых операций, за все эти годы у него не умер на операционном столе не один больной, сотням тысяч людей Он помог жить без боли. Мне невероятно повезло, что у меня такой отец! Он – мой ориентир, как надо жить и работать, – не останавливаясь, честно, не для себя, а для других. Его ученики работают во многих городах России и мира. По его книгам учатся студенты. Бывшие больные благодарят его. А Я ПРОСТО ЛЮБЛЮ И ГОРЖУСЬ ТОБОЙ, ПАПА! ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОЛГО!
Моему отцу СЕМЕНУ МИХАЙЛОВИЧУ СЕРЕБРЕННИКОВУ исполнилось 90 лет!!! Он, конечно, самый лучший в мире отец, муж – 60 лет в браке с одной женщиной – и, главное, феноменальный хирург. За свою долгую жизнь он сделал десятки тысяч сложнейших многочасовых операций, за все эти годы у него не умер на операционном столе не один больной, сотням тысяч людей Он помог жить без боли. Мне невероятно повезло, что у меня такой отец! Он – мой ориентир, как надо жить и работать, – не останавливаясь, честно, не для себя, а для других. Его ученики работают во многих городах России и мира. По его книгам учатся студенты. Бывшие больные благодарят его. А Я ПРОСТО ЛЮБЛЮ И ГОРЖУСЬ ТОБОЙ, ПАПА! ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОЛГО!
Моему отцу СЕМЕНУ МИХАЙЛОВИЧУ СЕРЕБРЕННИКОВУ исполнилось 90 лет!!! Он, конечно, самый лучший в мире отец, муж – 60 лет в браке с одной женщиной – и, главное, феноменальный хирург. За свою долгую жизнь он сделал десятки тысяч сложнейших многочасовых операций, за все эти годы у него не умер на операционном столе не один больной, сотням тысяч людей Он помог жить без боли. Мне невероятно повезло, что у меня такой отец! Он – мой ориентир, как надо жить и работать, – не останавливаясь, честно, не для себя, а для других. Его ученики работают во многих городах России и мира. По его книгам учатся студенты. Бывшие больные благодарят его. А Я ПРОСТО ЛЮБЛЮ И ГОРЖУСЬ ТОБОЙ, ПАПА! ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОЛГО!
Моему отцу СЕМЕНУ МИХАЙЛОВИЧУ СЕРЕБРЕННИКОВУ исполнилось 90 лет!!! Он, конечно, самый лучший в мире отец, муж – 60 лет в браке с одной женщиной – и, главное, феноменальный хирург. За свою долгую жизнь он сделал десятки тысяч сложнейших многочасовых операций, за все эти годы у него не умер на операционном столе не один больной, сотням тысяч людей Он помог жить без боли. Мне невероятно повезло, что у меня такой отец! Он – мой ориентир, как надо жить и работать, – не останавливаясь, честно, не для себя, а для других. Его ученики работают во многих городах России и мира. По его книгам учатся студенты. Бывшие больные благодарят его. А Я ПРОСТО ЛЮБЛЮ И ГОРЖУСЬ ТОБОЙ, ПАПА! ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОЛГО!
Моему отцу СЕМЕНУ МИХАЙЛОВИЧУ СЕРЕБРЕННИКОВУ исполнилось 90 лет!!! Он, конечно, самый лучший в мире отец, муж – 60 лет в браке с одной женщиной – и, главное, феноменальный хирург. За свою долгую жизнь он сделал десятки тысяч сложнейших многочасовых операций, за все эти годы у него не умер на операционном столе не один больной, сотням тысяч людей Он помог жить без боли. Мне невероятно повезло, что у меня такой отец! Он – мой ориентир, как надо жить и работать, – не останавливаясь, честно, не для себя, а для других. Его ученики работают во многих городах России и мира. По его книгам учатся студенты. Бывшие больные благодарят его. А Я ПРОСТО ЛЮБЛЮ И ГОРЖУСЬ ТОБОЙ, ПАПА! ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОЛГО!
Моему отцу СЕМЕНУ МИХАЙЛОВИЧУ СЕРЕБРЕННИКОВУ исполнилось 90 лет!!! Он, конечно, самый лучший в мире отец, муж – 60 лет в браке с одной женщиной – и, главное, феноменальный хирург. За свою долгую жизнь он сделал десятки тысяч сложнейших многочасовых операций, за все эти годы у него не умер на операционном столе не один больной, сотням тысяч людей Он помог жить без боли. Мне невероятно повезло, что у меня такой отец! Он – мой ориентир, как надо жить и работать, – не останавливаясь, честно, не для себя, а для других. Его ученики работают во многих городах России и мира. По его книгам учатся студенты. Бывшие больные благодарят его. А Я ПРОСТО ЛЮБЛЮ И ГОРЖУСЬ ТОБОЙ, ПАПА! ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОЛГО!
Моему отцу СЕМЕНУ МИХАЙЛОВИЧУ СЕРЕБРЕННИКОВУ исполнилось 90 лет!!! Он, конечно, самый лучший в мире отец, муж – 60 лет в браке с одной женщиной – и, главное, феноменальный хирург. За свою долгую жизнь он сделал десятки тысяч сложнейших многочасовых операций, за все эти годы у него не умер на операционном столе не один больной, сотням тысяч людей Он помог жить без боли. Мне невероятно повезло, что у меня такой отец! Он – мой ориентир, как надо жить и работать, – не останавливаясь, честно, не для себя, а для других. Его ученики работают во многих городах России и мира. По его книгам учатся студенты. Бывшие больные благодарят его. А Я ПРОСТО ЛЮБЛЮ И ГОРЖУСЬ ТОБОЙ, ПАПА! ЖИВИ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОЛГО!
К 125 летию МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА им. ЧЕХОВА В МХТ им Чехова я провел счастливые и беззаботные 10 лет, работая помощником Табакова. Я должен был формировать труппу, придумывать интересные проекты и следить за творческим уровнем. А также ставить спектакли и “искать” других режиссеров, чтобы привести их под ясны очи Олега Павловича. Особенно горжусь придуманным и организованным мною проектом “Впервые на русском” (французская версия), который открыл московской публике мир современного французского театра. Этот проект должен был быть мостом, соединяющий МХТ и весь мировой театр, мол, не только Чеховым едины…Что ещё из важного? Юбилей и Форум Станиславского, спектакль “ВНЕ Системы” – последняя работа в МХТ. “Терроризм” – первая. Новейшая и радикальная современная драматургия на сцене главного театра страны. Первое исполнение “Гамлет-машины” на этой сцене (привет Рейнхгарду и его DT, на сцене которого потом мы сыграем “Машину Мюллер”) и первый концерт современной музыки с участим лучших российских композиторов. Первый “промышленный” юбилей Табакова, который в дальнейшие годы уже делался другими режиссерами и стал визитной карточкой театра на телевидении. Поколение артистов, с которыми мы развивались вместе – от спектакля к спектаклю, от проекта к проекту. Школа-студия МХТ и мой экспериментальный курс, из которого вышла 7 студия ( их до нас в МХТ было шесть). Незабываемые разговоры и споры с Табаковым и Смелянским про будущее Театра. И многое другое, пооучившееся и не получившееся… В какой-то момент я понял, что не стоит окончательно становиться “мхатчиком”, и наши пути с театром разошлись. Но эти 10 лет в МХТ с Табаковым – важнейшие и “смыслообразующие” годы моей жизни.
К 125 летию МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА им. ЧЕХОВА В МХТ им Чехова я провел счастливые и беззаботные 10 лет, работая помощником Табакова. Я должен был формировать труппу, придумывать интересные проекты и следить за творческим уровнем. А также ставить спектакли и “искать” других режиссеров, чтобы привести их под ясны очи Олега Павловича. Особенно горжусь придуманным и организованным мною проектом “Впервые на русском” (французская версия), который открыл московской публике мир современного французского театра. Этот проект должен был быть мостом, соединяющий МХТ и весь мировой театр, мол, не только Чеховым едины…Что ещё из важного? Юбилей и Форум Станиславского, спектакль “ВНЕ Системы” – последняя работа в МХТ. “Терроризм” – первая. Новейшая и радикальная современная драматургия на сцене главного театра страны. Первое исполнение “Гамлет-машины” на этой сцене (привет Рейнхгарду и его DT, на сцене которого потом мы сыграем “Машину Мюллер”) и первый концерт современной музыки с участим лучших российских композиторов. Первый “промышленный” юбилей Табакова, который в дальнейшие годы уже делался другими режиссерами и стал визитной карточкой театра на телевидении. Поколение артистов, с которыми мы развивались вместе – от спектакля к спектаклю, от проекта к проекту. Школа-студия МХТ и мой экспериментальный курс, из которого вышла 7 студия ( их до нас в МХТ было шесть). Незабываемые разговоры и споры с Табаковым и Смелянским про будущее Театра. И многое другое, пооучившееся и не получившееся… В какой-то момент я понял, что не стоит окончательно становиться “мхатчиком”, и наши пути с театром разошлись. Но эти 10 лет в МХТ с Табаковым – важнейшие и “смыслообразующие” годы моей жизни.
К 125 летию МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА им. ЧЕХОВА В МХТ им Чехова я провел счастливые и беззаботные 10 лет, работая помощником Табакова. Я должен был формировать труппу, придумывать интересные проекты и следить за творческим уровнем. А также ставить спектакли и “искать” других режиссеров, чтобы привести их под ясны очи Олега Павловича. Особенно горжусь придуманным и организованным мною проектом “Впервые на русском” (французская версия), который открыл московской публике мир современного французского театра. Этот проект должен был быть мостом, соединяющий МХТ и весь мировой театр, мол, не только Чеховым едины…Что ещё из важного? Юбилей и Форум Станиславского, спектакль “ВНЕ Системы” – последняя работа в МХТ. “Терроризм” – первая. Новейшая и радикальная современная драматургия на сцене главного театра страны. Первое исполнение “Гамлет-машины” на этой сцене (привет Рейнхгарду и его DT, на сцене которого потом мы сыграем “Машину Мюллер”) и первый концерт современной музыки с участим лучших российских композиторов. Первый “промышленный” юбилей Табакова, который в дальнейшие годы уже делался другими режиссерами и стал визитной карточкой театра на телевидении. Поколение артистов, с которыми мы развивались вместе – от спектакля к спектаклю, от проекта к проекту. Школа-студия МХТ и мой экспериментальный курс, из которого вышла 7 студия ( их до нас в МХТ было шесть). Незабываемые разговоры и споры с Табаковым и Смелянским про будущее Театра. И многое другое, пооучившееся и не получившееся… В какой-то момент я понял, что не стоит окончательно становиться “мхатчиком”, и наши пути с театром разошлись. Но эти 10 лет в МХТ с Табаковым – важнейшие и “смыслообразующие” годы моей жизни.
К 125 летию МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА им. ЧЕХОВА В МХТ им Чехова я провел счастливые и беззаботные 10 лет, работая помощником Табакова. Я должен был формировать труппу, придумывать интересные проекты и следить за творческим уровнем. А также ставить спектакли и “искать” других режиссеров, чтобы привести их под ясны очи Олега Павловича. Особенно горжусь придуманным и организованным мною проектом “Впервые на русском” (французская версия), который открыл московской публике мир современного французского театра. Этот проект должен был быть мостом, соединяющий МХТ и весь мировой театр, мол, не только Чеховым едины…Что ещё из важного? Юбилей и Форум Станиславского, спектакль “ВНЕ Системы” – последняя работа в МХТ. “Терроризм” – первая. Новейшая и радикальная современная драматургия на сцене главного театра страны. Первое исполнение “Гамлет-машины” на этой сцене (привет Рейнхгарду и его DT, на сцене которого потом мы сыграем “Машину Мюллер”) и первый концерт современной музыки с участим лучших российских композиторов. Первый “промышленный” юбилей Табакова, который в дальнейшие годы уже делался другими режиссерами и стал визитной карточкой театра на телевидении. Поколение артистов, с которыми мы развивались вместе – от спектакля к спектаклю, от проекта к проекту. Школа-студия МХТ и мой экспериментальный курс, из которого вышла 7 студия ( их до нас в МХТ было шесть). Незабываемые разговоры и споры с Табаковым и Смелянским про будущее Театра. И многое другое, пооучившееся и не получившееся… В какой-то момент я понял, что не стоит окончательно становиться “мхатчиком”, и наши пути с театром разошлись. Но эти 10 лет в МХТ с Табаковым – важнейшие и “смыслообразующие” годы моей жизни.
К 125 летию МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА им. ЧЕХОВА В МХТ им Чехова я провел счастливые и беззаботные 10 лет, работая помощником Табакова. Я должен был формировать труппу, придумывать интересные проекты и следить за творческим уровнем. А также ставить спектакли и “искать” других режиссеров, чтобы привести их под ясны очи Олега Павловича. Особенно горжусь придуманным и организованным мною проектом “Впервые на русском” (французская версия), который открыл московской публике мир современного французского театра. Этот проект должен был быть мостом, соединяющий МХТ и весь мировой театр, мол, не только Чеховым едины…Что ещё из важного? Юбилей и Форум Станиславского, спектакль “ВНЕ Системы” – последняя работа в МХТ. “Терроризм” – первая. Новейшая и радикальная современная драматургия на сцене главного театра страны. Первое исполнение “Гамлет-машины” на этой сцене (привет Рейнхгарду и его DT, на сцене которого потом мы сыграем “Машину Мюллер”) и первый концерт современной музыки с участим лучших российских композиторов. Первый “промышленный” юбилей Табакова, который в дальнейшие годы уже делался другими режиссерами и стал визитной карточкой театра на телевидении. Поколение артистов, с которыми мы развивались вместе – от спектакля к спектаклю, от проекта к проекту. Школа-студия МХТ и мой экспериментальный курс, из которого вышла 7 студия ( их до нас в МХТ было шесть). Незабываемые разговоры и споры с Табаковым и Смелянским про будущее Театра. И многое другое, пооучившееся и не получившееся… В какой-то момент я понял, что не стоит окончательно становиться “мхатчиком”, и наши пути с театром разошлись. Но эти 10 лет в МХТ с Табаковым – важнейшие и “смыслообразующие” годы моей жизни.
К 125 летию МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА им. ЧЕХОВА В МХТ им Чехова я провел счастливые и беззаботные 10 лет, работая помощником Табакова. Я должен был формировать труппу, придумывать интересные проекты и следить за творческим уровнем. А также ставить спектакли и “искать” других режиссеров, чтобы привести их под ясны очи Олега Павловича. Особенно горжусь придуманным и организованным мною проектом “Впервые на русском” (французская версия), который открыл московской публике мир современного французского театра. Этот проект должен был быть мостом, соединяющий МХТ и весь мировой театр, мол, не только Чеховым едины…Что ещё из важного? Юбилей и Форум Станиславского, спектакль “ВНЕ Системы” – последняя работа в МХТ. “Терроризм” – первая. Новейшая и радикальная современная драматургия на сцене главного театра страны. Первое исполнение “Гамлет-машины” на этой сцене (привет Рейнхгарду и его DT, на сцене которого потом мы сыграем “Машину Мюллер”) и первый концерт современной музыки с участим лучших российских композиторов. Первый “промышленный” юбилей Табакова, который в дальнейшие годы уже делался другими режиссерами и стал визитной карточкой театра на телевидении. Поколение артистов, с которыми мы развивались вместе – от спектакля к спектаклю, от проекта к проекту. Школа-студия МХТ и мой экспериментальный курс, из которого вышла 7 студия ( их до нас в МХТ было шесть). Незабываемые разговоры и споры с Табаковым и Смелянским про будущее Театра. И многое другое, пооучившееся и не получившееся… В какой-то момент я понял, что не стоит окончательно становиться “мхатчиком”, и наши пути с театром разошлись. Но эти 10 лет в МХТ с Табаковым – важнейшие и “смыслообразующие” годы моей жизни.
К 125 летию МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА им. ЧЕХОВА В МХТ им Чехова я провел счастливые и беззаботные 10 лет, работая помощником Табакова. Я должен был формировать труппу, придумывать интересные проекты и следить за творческим уровнем. А также ставить спектакли и “искать” других режиссеров, чтобы привести их под ясны очи Олега Павловича. Особенно горжусь придуманным и организованным мною проектом “Впервые на русском” (французская версия), который открыл московской публике мир современного французского театра. Этот проект должен был быть мостом, соединяющий МХТ и весь мировой театр, мол, не только Чеховым едины…Что ещё из важного? Юбилей и Форум Станиславского, спектакль “ВНЕ Системы” – последняя работа в МХТ. “Терроризм” – первая. Новейшая и радикальная современная драматургия на сцене главного театра страны. Первое исполнение “Гамлет-машины” на этой сцене (привет Рейнхгарду и его DT, на сцене которого потом мы сыграем “Машину Мюллер”) и первый концерт современной музыки с участим лучших российских композиторов. Первый “промышленный” юбилей Табакова, который в дальнейшие годы уже делался другими режиссерами и стал визитной карточкой театра на телевидении. Поколение артистов, с которыми мы развивались вместе – от спектакля к спектаклю, от проекта к проекту. Школа-студия МХТ и мой экспериментальный курс, из которого вышла 7 студия ( их до нас в МХТ было шесть). Незабываемые разговоры и споры с Табаковым и Смелянским про будущее Театра. И многое другое, пооучившееся и не получившееся… В какой-то момент я понял, что не стоит окончательно становиться “мхатчиком”, и наши пути с театром разошлись. Но эти 10 лет в МХТ с Табаковым – важнейшие и “смыслообразующие” годы моей жизни.
К 125 летию МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА им. ЧЕХОВА В МХТ им Чехова я провел счастливые и беззаботные 10 лет, работая помощником Табакова. Я должен был формировать труппу, придумывать интересные проекты и следить за творческим уровнем. А также ставить спектакли и “искать” других режиссеров, чтобы привести их под ясны очи Олега Павловича. Особенно горжусь придуманным и организованным мною проектом “Впервые на русском” (французская версия), который открыл московской публике мир современного французского театра. Этот проект должен был быть мостом, соединяющий МХТ и весь мировой театр, мол, не только Чеховым едины…Что ещё из важного? Юбилей и Форум Станиславского, спектакль “ВНЕ Системы” – последняя работа в МХТ. “Терроризм” – первая. Новейшая и радикальная современная драматургия на сцене главного театра страны. Первое исполнение “Гамлет-машины” на этой сцене (привет Рейнхгарду и его DT, на сцене которого потом мы сыграем “Машину Мюллер”) и первый концерт современной музыки с участим лучших российских композиторов. Первый “промышленный” юбилей Табакова, который в дальнейшие годы уже делался другими режиссерами и стал визитной карточкой театра на телевидении. Поколение артистов, с которыми мы развивались вместе – от спектакля к спектаклю, от проекта к проекту. Школа-студия МХТ и мой экспериментальный курс, из которого вышла 7 студия ( их до нас в МХТ было шесть). Незабываемые разговоры и споры с Табаковым и Смелянским про будущее Театра. И многое другое, пооучившееся и не получившееся… В какой-то момент я понял, что не стоит окончательно становиться “мхатчиком”, и наши пути с театром разошлись. Но эти 10 лет в МХТ с Табаковым – важнейшие и “смыслообразующие” годы моей жизни.
К 125 летию МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА им. ЧЕХОВА В МХТ им Чехова я провел счастливые и беззаботные 10 лет, работая помощником Табакова. Я должен был формировать труппу, придумывать интересные проекты и следить за творческим уровнем. А также ставить спектакли и “искать” других режиссеров, чтобы привести их под ясны очи Олега Павловича. Особенно горжусь придуманным и организованным мною проектом “Впервые на русском” (французская версия), который открыл московской публике мир современного французского театра. Этот проект должен был быть мостом, соединяющий МХТ и весь мировой театр, мол, не только Чеховым едины…Что ещё из важного? Юбилей и Форум Станиславского, спектакль “ВНЕ Системы” – последняя работа в МХТ. “Терроризм” – первая. Новейшая и радикальная современная драматургия на сцене главного театра страны. Первое исполнение “Гамлет-машины” на этой сцене (привет Рейнхгарду и его DT, на сцене которого потом мы сыграем “Машину Мюллер”) и первый концерт современной музыки с участим лучших российских композиторов. Первый “промышленный” юбилей Табакова, который в дальнейшие годы уже делался другими режиссерами и стал визитной карточкой театра на телевидении. Поколение артистов, с которыми мы развивались вместе – от спектакля к спектаклю, от проекта к проекту. Школа-студия МХТ и мой экспериментальный курс, из которого вышла 7 студия ( их до нас в МХТ было шесть). Незабываемые разговоры и споры с Табаковым и Смелянским про будущее Театра. И многое другое, пооучившееся и не получившееся… В какой-то момент я понял, что не стоит окончательно становиться “мхатчиком”, и наши пути с театром разошлись. Но эти 10 лет в МХТ с Табаковым – важнейшие и “смыслообразующие” годы моей жизни.
К 125 летию МОСКОВСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕАТРА им. ЧЕХОВА В МХТ им Чехова я провел счастливые и беззаботные 10 лет, работая помощником Табакова. Я должен был формировать труппу, придумывать интересные проекты и следить за творческим уровнем. А также ставить спектакли и “искать” других режиссеров, чтобы привести их под ясны очи Олега Павловича. Особенно горжусь придуманным и организованным мною проектом “Впервые на русском” (французская версия), который открыл московской публике мир современного французского театра. Этот проект должен был быть мостом, соединяющий МХТ и весь мировой театр, мол, не только Чеховым едины…Что ещё из важного? Юбилей и Форум Станиславского, спектакль “ВНЕ Системы” – последняя работа в МХТ. “Терроризм” – первая. Новейшая и радикальная современная драматургия на сцене главного театра страны. Первое исполнение “Гамлет-машины” на этой сцене (привет Рейнхгарду и его DT, на сцене которого потом мы сыграем “Машину Мюллер”) и первый концерт современной музыки с участим лучших российских композиторов. Первый “промышленный” юбилей Табакова, который в дальнейшие годы уже делался другими режиссерами и стал визитной карточкой театра на телевидении. Поколение артистов, с которыми мы развивались вместе – от спектакля к спектаклю, от проекта к проекту. Школа-студия МХТ и мой экспериментальный курс, из которого вышла 7 студия ( их до нас в МХТ было шесть). Незабываемые разговоры и споры с Табаковым и Смелянским про будущее Театра. И многое другое, пооучившееся и не получившееся… В какой-то момент я понял, что не стоит окончательно становиться “мхатчиком”, и наши пути с театром разошлись. Но эти 10 лет в МХТ с Табаковым – важнейшие и “смыслообразующие” годы моей жизни.
What should art be like during times of world wars? Should it be like: “When guns speak, music goes silent?” Or should it be an endless commemoration of the dead, like what the great Victor Melamed @oldoldanimal does, drawing portraits of killed Ukrainians and Israelis every day, so that everyone understands that behind the numbers of the dead are individual people with faces? How can one resist the lies of propaganda, the endless information fakes that are thrown out to further stoke the fires of hatred? What can art do to prevent people from becoming accustomed to war, to ensure that it doesn’t become the norm of life?..This is what I think about all the time, and all the years of war in Ukraine and all the days of terrorist attacks in Israel – about the crisis of the idea of humanism. Or even about forgetting this idea. It seems simple – the entire world order should be built around the life, prosperity, and development of humanity. Any human being. Regardless of nationality or religion. Civilization is needed to provide education to those who lack it, food to those who have little, and housing to those whose homes have been destroyed by natural disasters. Civilization is needed to improve the life of EVERY human being. And not to turn it into hell. Civilization is needed to rectify its own failures and mistakes: to stop the catastrophic melting of ice, to increase the amount of drinking water where it has run out. It is needed to destroy an asteroid if it threatens Earth. Civilization is needed to help people who will soon face catastrophic changes in living conditions in climate change-affected areas, future climate refugees. Civilization is needed to combat diseases, viruses, and the consequences of industrial revolutions… And not for killing. That’s it. There are no ideas or concepts for which one can kill another human being. None. We have forgotten about that again.
What should art be like during times of world wars? Should it be like: “When guns speak, music goes silent?” Or should it be an endless commemoration of the dead, like what the great Victor Melamed @oldoldanimal does, drawing portraits of killed Ukrainians and Israelis every day, so that everyone understands that behind the numbers of the dead are individual people with faces? How can one resist the lies of propaganda, the endless information fakes that are thrown out to further stoke the fires of hatred? What can art do to prevent people from becoming accustomed to war, to ensure that it doesn’t become the norm of life?..This is what I think about all the time, and all the years of war in Ukraine and all the days of terrorist attacks in Israel – about the crisis of the idea of humanism. Or even about forgetting this idea. It seems simple – the entire world order should be built around the life, prosperity, and development of humanity. Any human being. Regardless of nationality or religion. Civilization is needed to provide education to those who lack it, food to those who have little, and housing to those whose homes have been destroyed by natural disasters. Civilization is needed to improve the life of EVERY human being. And not to turn it into hell. Civilization is needed to rectify its own failures and mistakes: to stop the catastrophic melting of ice, to increase the amount of drinking water where it has run out. It is needed to destroy an asteroid if it threatens Earth. Civilization is needed to help people who will soon face catastrophic changes in living conditions in climate change-affected areas, future climate refugees. Civilization is needed to combat diseases, viruses, and the consequences of industrial revolutions… And not for killing. That’s it. There are no ideas or concepts for which one can kill another human being. None. We have forgotten about that again.
What should art be like during times of world wars? Should it be like: “When guns speak, music goes silent?” Or should it be an endless commemoration of the dead, like what the great Victor Melamed @oldoldanimal does, drawing portraits of killed Ukrainians and Israelis every day, so that everyone understands that behind the numbers of the dead are individual people with faces? How can one resist the lies of propaganda, the endless information fakes that are thrown out to further stoke the fires of hatred? What can art do to prevent people from becoming accustomed to war, to ensure that it doesn’t become the norm of life?..This is what I think about all the time, and all the years of war in Ukraine and all the days of terrorist attacks in Israel – about the crisis of the idea of humanism. Or even about forgetting this idea. It seems simple – the entire world order should be built around the life, prosperity, and development of humanity. Any human being. Regardless of nationality or religion. Civilization is needed to provide education to those who lack it, food to those who have little, and housing to those whose homes have been destroyed by natural disasters. Civilization is needed to improve the life of EVERY human being. And not to turn it into hell. Civilization is needed to rectify its own failures and mistakes: to stop the catastrophic melting of ice, to increase the amount of drinking water where it has run out. It is needed to destroy an asteroid if it threatens Earth. Civilization is needed to help people who will soon face catastrophic changes in living conditions in climate change-affected areas, future climate refugees. Civilization is needed to combat diseases, viruses, and the consequences of industrial revolutions… And not for killing. That’s it. There are no ideas or concepts for which one can kill another human being. None. We have forgotten about that again.
